I.Одиночество.

С самого детства я отличался от окружающих меня людей, отличался тем, что каждый из них для меня был абсолютно прозрачен. Глядя на собеседника, я видел все его помыслы, все страсти, владеющие его душой, все его поступки, оставшиеся тайной для других. Я знал о нем все, от планов на завтра до дня смерти. Я видел все, что отпечатано на его душе, читая невидимые для других письмена судьбы, и это невольно пробуждало во мне чувство стыда - казалось, я сквозь замочную скважину заглядываю в запертую комнату чужой жизни.
Я знал все о любом, в ком есть душа, хранящая на себе отметины мыслей, эмоций и потрясений, и каждый человек, случайный ли прохожий или родная мать - прежде всего был для меня прежде всего не тем, что видят другие, а тем, что он нес в своей душе, не собой в том смысле, который вкладывают в это слово невидящие, а собой в прямом, полном смысле. И - ах, как банально прозвучит это, но в то же время как правдиво! каждый из встречавшихся мне людей нес в своей душе море слез, и печальные призраки убитых чувств, и ложь, и нечестивые желания, и зависть, и отвратительно-грязные тайны... пятна воровства, темные разводы измены - да, каждый без исключения странным и фантастическим образом сочетал в себе грех и мученичество.
Но это - о людях. Нелюди - иное дело...
Я увидел впервые нелюдя, когда мне было десять лет, но впечатление от этой встречи до сих пор остается сильнейшим впечатлением всей моей жизни.Весна,грязная и шумная улица,спорящие торговки рыбой и скачущие по дорогам щебечущие воробьи.Я побираюсь на базаре,пытаясь вызвать жалость в безразличных прохожих-и вижу того,кого запомнил навсегда...
Он был божественно красив.Высокий,прекрасно сложенный,одетый просто,но аристократично,с иссиня-черными волосами,белоснежной кожей и ярко-зелеными глазами в тени черных ресниц.Неземная тоска и отчаяние таились в его взгляде-но не это поразило меня,а его чистота.
Я не видел на нем следов страстей и потрясений,метин греха и внутренних волнений.Ни дня рождения,ни даты смерти.Ни прошлого,ни будущего-и я,пораженный до глубины души его чистотой и красотою,решил,что вижу сошедшего на землю бессмертного и непорочного ангела,и я уже был готов пасть ниц перед ним,плененный этим воистину неземным совершенством-но остановился в шоке и смятении.
Он подошел к нарядно и вызывающе одетой даме,подбирающей юбку для того,чтобы перешагнуть через лужу,которую не могла обойти,взял ее за волосы и неизвестно откуда взявшимся ножом дважды ударил ее под левую грудь.
Дама не успела даже вскрикнуть,завалившись набок,и народ сразу бросился к ней,а не к убийце,и я понял-его никто,кроме меня,не видит.Он спокойно стоял рядом,безразлично глядя на толпу,и выражение его лица оставалось прежним-сосредоточенно-печальным,и непонятное мне страдание было в его взгляде.Я все еще пребывал в шоке от того,насколько резок был контраст между его небесной красотой и только что совершенным им отвратительным преступлением-и решил,что передо мною демон.
Но на каждом из демонов лежит несмываемое клеймо зла,которого не было на печальном убийце,который в моем восприятии напоминал чистый лист в книге судеб-пустую белую страницу.
Это был нелюдь,существо,внешне подобное человеку,но лишенное самой главной человеческой части-монады,бессмертной души.Я обманулся,приняв пустоту за чистоту,отсутствие души-за ее невинность.Я не мог увидеть когда он умрет,так как он,в сущности,никогда и не был живым.Всего лишь частица небытия,на время наделенная индивидуальностью,характером и самосознанием,обреченная прожить свою недолгую жизнь в понимании того,что физическая смерть,для людей и прочих одушевленных существ являющаяся лишь началом настоящего существования,для нее станет концом всего и возвращением в вечное небытие.Может ли существовать пытка страшнее этой?Можно ли вообще жить,твердо зная,что впереди нет ничего,кроме нескольких лет,не освещенных даже подобием чувств,какие испытывают люди-и пустота за порогом смерти,зная о том,что никто не сможет сделать невозможного и спасти,зная о том,что должен умереть не как человек,в смерти рождающийся к новой жизни,а как засыхающий цветок,как испаряющаяся капля росы-и больнее,ведь ни цветок,ни росинка не сознают себя и не сознают своей бренности,тогда как нелюдь понимает все.
Неторопливо незнакомец пошел прочь,и я почти физически ощутил странную и сложную ауру владеющих им мыслей.Отчаяние,повенчанное с бесплотным отблеском напрасной и глупой надежды,тщетные мечты о душе и чувствах,неведомых безэмоциональным нелюдям,слабое и подавленное желание возроптать,неразрывно связанное с покорностью непобедимой и жестокой  судьбе-все это было настолько противоречиво и болезненно,что,представив себя на месте нелюдя,я понял,что не смог бы существовать с таким адом внутри и добровольно вернулся бы в небытие хотя бы для того,чтобы избавиться от этих в прямом и переносном смысле нечеловеческих страданий.
Сочувствие родилось в моей душе,но я знал,что не в силах что-то изменить,как не в силах никто и во всей Терранове,и во всем мире.Да даже если бы кто-то и был бы наделен такой властью-вряд ли бы он воспользовался ею,ибо каждый из людей есть абсолютно замкнутый мир,в который закрыт путь чужим чувствам и страданиям,бесконечно далекая от других планета,до которой не может дойти чья-то мольба о помощи-и все эти миры,находящиеся,казалось бы,так близко друг от друга,на самом деле разделены непреодолимыми далями эфира собственного и чужого безразличия.
Мое сочувствие было беспомощно и от того еще более глубоко.Я не мог ничего сделать для этого нелюдя,даже если бы отдал для этого свою жизнь,и это осознание бессилия вселяло в меня отчаяние.
В первый раз в жизни мне захотелось умереть.
***
Теперь все совсем иначе.Прошло десять лет после смерти моей матери и пятнадцать-после той встречи...
Нелюдю тогда было около двадцати,а это значило,что его напрасная жизнь истекла на две трети.Нет никаких сомнений в том,что теперь он уже давно мертв,и смерть навсегда прекратила его страдания.Ему теперь не больно,и неважно,что еще он успел совершить до того,как вернулся в никуда-наказания не будет,как не было бы и награды за любые праведные поступки.Но как же это все-таки ужасно-появиться на свет и осознать себя только затем,чтобы через некоторое время понять,что бесследно исчезнешь!
Я часто задумывался раньше,что же такое нелюдь,я часто размышлял на тему того,кто создал их.Потомки ли они неудачного варианта людей,вкусивших от Древа познания,но от Древа жизни не вкушавших,Божьего черновика,или дети Адама и бесплотной Лилит,или несчастные,чьи предки когда-то продали дьяволу не только свою душу,но и души своего потомства?Я так и не решил окончательно,но факт есть факт:они существуют и мучаются,и их муки ничего не оправдывают и ничего не искупляют.Умом я понимал,что к ним нельзя относиться так же,как к людям,но в душе отчего-то жило странное и абсурдное сострадание.
Что было бы со мной,если бы я был нелюдем?Ответ один-я бы убил себя,хотя бы так означив непокорность судьбе,ведь самоубийство грешно для человека,но не грешно для того,кто,не существуя,понимает свое несуществование,для того,кто кажется себе и другим живым то ли по небесному недосмотру,то ли по воле скучающих и сделавших себе новую игрушку высших сил.
Но эти мысли и чувства постепенно умирают во мне вместе со связью с миром.Я давно уже не видел других людей,и-чего уж тут скрывать-рад этому,так как не могу больше читать бесчисленные тайны и грехи,написанные на свитках их душ.Не найдя искомого покоя в монастыре,я скрылся ото всех в лесу за городом,и никто не тревожит меня,не напоминает о том,что я и сам такой же.
Живая изгородь,окружающая мой сад-терн и боярышник-выросла выше человеческого роста и по весне покрывается белыми и розовыми цветами,и я целыми днями могу сидеть под снегопадом лепестков.Да,сейчас-середина мая,и все,чему Создатель дал возможность цвести,находится в самом расцвете.Яблони и вишни,кажется,попали под метель,но метель живую и теплую.Мне спокойно.Я не отягощен множеством невидимых для других,но зримых мне грехов и обманов,я не чувствую себя бесстыдником,тайно обнажающим любого своего ничего не ведающего собеседника.Я не слышу рева таксомоторов,не вижу зазывающих в синематограф пестрых афиш.Мне не нужно ничье общество-достаточно гула трудяг-пчел в белых кронах цветущих деревьев,песни влюбленного соловья,звонкоголосого серенького скромника,достаточно заметного из сада блеска тихой реки,протекающей неподалеку,и лазури неба,едва прикрытой медленно разворачивающимися в полете пернатыми облаками...красоты окружающего мира,и заметные для всех роскошные небесно-световые панорамы,и неприметные мелочи вроде радужной росинки в чашечке цветка,склонившегося под непосильной ношей чернолакового муравья,тумана мельчайшей водяной пыли в солнечном луче после дождя-все это берет в плен мою душу,и я понимаю,что никто мне в этой жизни не нужен,и ничто не нужно,кроме вот этого тихого одиночества.
Точнее-так я думал до недавнего времени.Вчера произошло нечто,значения чего для себя я пока до конца не осознал,но уже понял,каким большим будет это значение.

II.Преданная.
Я знала,что далеко не уйду,но продолжала скрываться,хотя ни на что не надеялась.Рано или поздно меня найдет тот,из чьего оружия я ранена и кого я обманула и пощадила.Собственно,мне не хочется прятаться,спасая свою бесполезную и мнимую жизнь,но еще больше не хочется продешевить,отдав ее без сопротивления-тем более ему...такому же нелюдю,как я.
Ветви темного и сырого леса шумели на ветру,лопоча что-то неразборчивое и угрожающее.Я почувствовала,что нахожусь в относительной безопасности и села на корень исполинского дуба,вероятно,помнящего времена колонизации Нового Света и основания Террановы.
Я не уйду далеко,но не позволю ему настигнуть меня живой.И тем не менее никогда не унижу себя самоубийством.Скорее всего,все будет так,как когда-то снилось(давно,многократно снилось)-его приближение,мысли,выдающие мне его близость,и шорох его тихих,как у кошки,но не бесшумных шагов-и я бросаюсь прочь,и бегу из последних сил...и он,не догнав меня,стоит над бездыханным телом и пытается расслышать биение остановившегося навсегда сердца.
Впрочем,есть и другой вариант-остановиться,ждать его здесь и принять честный бой,но я не хочу этого,так как-как бы ни было это странно-скорее позволю ему убить меня,чем убью его сама,даже и защищаясь.Нет,дело не в том,что я что-то чувствую к нему-я не могу ничего чувствовать по определению,но просто...
Пять лет назад мы вместе пришли наниматься в ассасины к Урану Найтингейлу,воцбергскому бутлеггеру,и он принял нас обоих.Наши силы были одинаково велики,и скоро каждый из его врагов(да и друзей)знал,что больше всего на свете ему следует бояться ножа Вивиана Бланш-Нуара и ногтей Нореллы Гемахт.То,что было между нами,нельзя было назвать ни дружбой,ни тем более любовью-мы оба не были людьми и не могли испытывать подобных чувств-но между нами возникло некое взаимопонимание,и потому мы заключили братство,пролив нашу кровь над рекой Дипривер,навеки соединившей часть нас и унесшей ее в море,где моя и его кровь навсегда смешалась и теперь никогда уже не разделится,став частью всех вод мира,слитая навсегда в океанской голубой гробнице.
Но Уран нашел себе другого ассасина,очевидно,превосходящего нас обоих,и судьба развела нас,чтобы теперь соединить,но не в прежнем глубоком взаимопонимании,а в роли охотника и жертвы.
Вивиан настигнет меня,и заберет мою жизнь и мою добычу-магический хрустальный шар,взгляд в который способен подарить даже нелюдю подобие человеческого счастья.И именно за него он готов убить меня-за хрустальный шар,в который кудесники Алой империи заключили чье-то живое чувство.Высокий белокурый имперец,тайно привезший его в Воцберг,продал это сокровище хозяину Вивиана,и тот стал зависим от него,как человек может быть зависим от алкоголя или опиума.Мне было велено украсть волшебный шар,и я сделала это,но теперь мой бывший товарищ,предавая заключенное между нами братство,ищет меня и свое счастье,и найдет,так как смог ранить меня...
И пускай.Рано или поздно я все равно умру,и лучше так,чем как-то еще,лучше в жару погони,чем в жару болезни,лучше от чужой руки,чем от собственной...
Я могла бы избавить себя от этой участи,я могла бы убить его в тот момент,когда он увидел меня со своим счастьем в руках-ни человек,ни оборотень,ни нелюдь не может выжить,если будет даже слегка оцарапан моими ногтями-но я не сделала этого,ведь у меня нет души,а честь тем не менее есть,и предать данную однажды клятву я не могу.А вот он может.
Сила дерева восстановила мои собственные силы-ненадолго и не совсем,но все же.Немного подумав,я примерно до колен оторвала длинный подол юбки,цепляющейся за все кусты и путающейся в ногах:здесь никто не увидит меня,а бежать будет куда легче.Но сейчас бежать я не могла,и побрела куда-то в сторону орешника,подлеском окружающего большие деревья.Через какое-то время я вышла к реке-небольшой и тихой,но чистой,местами украшенной круглыми темно-зелеными листьями и восковыми белыми цветами водяных лилий."Именно в таких местах должны жить ундины"-подумала я,ладонью зачерпывая воду.Капли,падая с моих пальцев,кругами дробили мое отражение.
Я посмотрела на хрустальный шар и бросила его в реку.Листья и цветы немного покачались,волнуемые круговой рябью,и скоро вновь остановились в прежнем покое.Все равно мне не донести его до заказчика-так пусть он не вернет его и никогда больше не почувствует того,что чувствовал всякий раз,глядя в его таинственную глубину.
Нет сомнений,что и эта река хранит часть нас.
Будь я человеком-я бы уже умерла от усталости и потери крови,однако нечеловеческая выносливость позволяла мне дышать и идти.И я не остановлюсь,пока смерть не остановит меня-хотя бы просто из принципа.Хотя бы для того,чтобы он понял-я ни в чем ему не уступлю,как не уступала никогда.Посмотри,чего я стою.Посмотри,кого предал.
Ветер и листья продолжали перешептываться,точно обсуждая мою судьбу.Где-то в сплетении ветвей резко просвистела и утихла невидимая с земли иволга.Тихо залепетала взволнованная моими шагами и неожиданным порывом сквозняка трава.Я ненароком прикоснулась к стеблю неизвестного мне растения,и оно,отравленное моим прикосновением,моментально пожелтело и поникло,завянув.Меня никогда не тяготила моя смертоносность,но теперь,кажется,что-то изменилось.Я,в сущности,неживая,способна лишить жизни любого,кто ею наделен-что это значит,как понимать сие извращение природы?Я не думала об этом раньше,но сейчас эта мысль посетила меня,разбуженная видом погибшего растения и близостью собственной смерти,которая не будет смертью в полном смысле,так как моя жизнь и не была жизнью.
Я брела по темному лесу-одинокая,преданная тем,кому верила,смертоносная и мертвая,лишенная будущего и не имевшая прошлого,не надеющаяся на спасение и не желающая его,еще не побежденная,уже обезволенная.Готовая снова стать землей,которой была когда-то,но не готовая быть побежденной.
Пусть все будет,как будет,и я не стану ни бороться с судьбой,ни прятаться,ни убегать...мне все равно,все равно,все равно!Красная вода-то,что у людей зовется кровью,то,что сходно с ней цветом,но всегда холодно-скоро остановит свой бег в моих жилах,и я,наконец,перестану казаться живой.
Колючие ветки кустов царапали мои голые ноги.Если бы кто-то увидел меня-он поразился бы моему бесстыдству,но никого здесь нет,и я не слишком быстро иду,не оглядываясь по сторонам,иногда спотыкаясь о кочки.Узкие туфельки на каблуках были неподходящей обувью для передвижения по лесу...нет никаких сомнений в том,что сейчас во мне сложно узнать холеную брюнетку в простом,но модном темно-зеленом платье,шляпке с вуалью и под кружевным солнечным зонтиком.И пускай.Если настало время выйти из хоровода печалей бытия-я согласна.
***
Я шла долго.Настала ночь,фонарь бело-желтой пятнистой луны заменил собою солнце,звезды осыпали алмазным шитьем перелинявшее из голубого в черное небо,небо цвета траура не по мне.Здесь могли быть волки,но я не боялась их.Ситаки,индианка-колдунья(которой двадцать пять лет назад подкинула меня моя безвестная мать)научила меня защищаться от любого зверя.Нелюди от природы склонны к магии,а если у нелюдя был хороший учитель-он превзойдет по своей силе любого из людей.Моя ловкость и зоркость,моя живучесть были нечеловеческими,я могла очаровать и убить почти любого,но сейчас,здесь,в свете бездушных,как я,безразличных,как время,вечных,как смерть звезд,в свете того,что я обречена-как была обречена с момента рождения-это было уже неважным.Это не было важным никогда.То,что я прожила ничего не значащую жизнь(а можно ли сказать-прожила,если я нелюдь,и во мне нет монады,частицы вечного,того,что и делает живым живое?)Вернее так:я просуществовала какое-то время,но это не значит ничего ни для меня,ни для других,и то,что я умру(перестану казаться живой)тоже не будет ничего и ни для кого значить.
Сначала я думала об этом,потом-не думала ни о чем,просто шла,останавливалась,снова шла,чувствуя,как силы и кровь покидают мое тело,но не чувствуя приближения своего будущего палача и бывшего близкого.Может быть,он потерял мой след?Вряд ли такое возможно.Может быть,смерть нашла его раньше,чем он нашел меня.Это возможно.В таком случае он лишился иллюзии жизни,не успев предать нашего братства...
Ночь прошла,и с первыми лучами солнца я поняла,что мое сердце остановится еще до того,как настанет закат,но продолжала свое лишившееся смысла и изначально не имевшее цели бегство.Сознание начало покидать меня,и последнее,что я увидела-это метель осыпающихся с белоснежных кустов лепестков и возвышающиеся над ними розовые цветущие кроны яблонь.
"Я умерла.Я прощена.Я в раю..."-на мгновение забыв о том,что это невозможно,подумала я,но в тот же миг вспомнила,что нелюдю нет дороги ни в рай,ни в ад и что смерть должна стать для меня не началом новой жизни,а концом всего...и все-таки видение вставшего среди леса райского майского сада говорило мне о другом,даря надежду.
Спустя секунду я лишилась чувств.

III.Познание.
Я сидел на краю кровати и рассеянно листал многократно перечитанную за много лет одиночества книгу.
"Нелюдь-не человек,и он всегда понимает это.
Память крови,обычно молчащая в людях,рассказывает ему все.Три истины рождаются и умирают вместе с ним:первая-то,что он является человеком лишь внешне.Вторая-то,что он лишен души и обречен на неизбежную и безвозвратную смерть.Третья-то,что ничто не спасет его.
Таким образом,нелюдь осознает,что он из себя представляет,как только начинает осознавать себя.
Он может владеть несколькими языками,на которых не говорит никто в местах его рождения.Он может быть фантастически силен и ловок,владеть прирожденной магией,которая при помощи искусного наставника может развиться до высоты,недостижимой для людей,знать сотню методов обмана и тысячу способов убийства-его разум полон знаний,накопленных предками-нелюдями,бесполезных знаний...
Для нелюдя нет понятий любви,ненависти,преданности и милосердия,но есть понятие братства.Его заключают два нелюдя,обычно,но не обязательно разнополые.После этого они обязаны во всем помогать друг другу,работать вместе и защищать друг друга от любой опасности.Они всегда становятся любовниками,и это скорее необходимость,чем выражение верности(для них-пустого слова)-в нелюде гораздо сильнее,чем в человеке развита похоть,постоянно требующая утоления,причем не с кем угодно.Представители черной и желтой расы не вызывают в нелюде желания-ему непременно нужен партнер-европеец не старше тридцати лет,а под это определение подходит любой другой нелюдь.
Это не шутка природы,это залог выживания их племени.Нелюдь может породить только себе подобного,но лишь в паре с человеком.Нечеловеческая пара будет бесплодной(потому братство никогда не несет обязательств,подобных брачным,и сношения побратавшихся нелюдей несут скорее функцию взаимопомощи),как не будет потомства и в случае,если родитель-человек будет принадлежать к неподходящей расе.
Нелюдь живет не дольше тридцати пяти лет,но похотлив и плодовит.Мужчина-нелюдь никогда не заботится о том,что будет с той,которую он соблазнил и его ребенком,женщина нелюдь-кукушка:родив,она подбрасывает свое чадо на порог первого подходящего дома.Им несложно завлечь в свои объятия человека,так как многие из них обладают необычайной красотой,а даже некрасивые пленяют странным и сильным очарованием,свойственным суккубам,и ни один человек не способен устоять перед этой нечеловеческой силой.
Нелюдь не отличается от человека внешне,но есть некоторые приметы,позволяющие если не определить,то предположить его настоящую сущность.У него никогда не может быть светлых или рыжих волос-только черные(чаще гладкие,иногда волнистые),но при этом непременно очень бледная,не поддающаяся загару кожа и ярко-зеленые(редко черные)глаза.Он не смеется,а если и изображает веселье,то делает это фальшиво и иногда не к месту.Он может плакать,но не от каких-то переживаний-не от горя или радости,не от обиды или отчаяния,а только если страдает от сильной боли,с которой не может справиться.Многие считают,что нелюди так же невосприимчивы физически,как и морально,однако это не так:заболевший или раненый нелюдь будет мучиться не меньше,чем оказавшийся в таком же положении человек.Впрочем,если болезнь или рана несмертельна,выздоровеет он гораздо быстрее.Далее,нелюдь никогда не проявит сочувствия или симпатии к кому бы то ни было,даже с тем,с кем находится в братстве,он холоден и груб,если только не притворяется.Также и ненависть ему несвойственна,даже к тому,кого он должен убить.Нелюдь всегда печален,даже когда притворяется веселым.
Не все нелюди такими родились.Человек тоже может потерять монаду,и чаще всего происходит это тогда,когда его терзает некое чувство,ставшее его частью настолько,что избавиться от него можно лишь с душой,и тогда лишь отказ от человеческой сущности прекращает нескончаемую пытку.Его волосы чернеют,а сердце становится каменным,и нелюдь этот,бывший когда-то человеком,имеет с тем,что он из себя представлял,еще меньше общего,чем тот,который лишен души от рождения,ибо второй страдает из-за своей неполноценности,а первый сам и по своей воле отказался от себя,и потому испытывает не тоску по потерянному,а лишь покой,не пустоту внутри,а свободу..."
Я отложил в сторону книгу,трактат Карла-Ксавериуса Фелициана "Слово о людях и нелюдях" и взглянул на женщину,лежащую на моей постели.Пустота.Ни грехов,ни добрых дел.Ни жизни,ни смерти.Нелюдь.Но такой неповторимый взгляд в ответ.Она пришла в себя.
-Как твое имя?-спросил я.
-Норелла Гемахт.
-Готландка?
-А ты?-она не ответила.
-Я Антониус де Меру,моя мать была свейкой,а отец-галлицийцем,но он умер до моего рождения,оставив мне лишь фамилию.У меня было четверо младших сестер и двое братьев,и отцы у всех были разные.
-Я не знаю своих родителей-ответила девушка.-Меня воспитала Ситаки,индианка,а ей меня подкинули...-в ее голосе не было эмоций по этому поводу.
-Норелла...Норелла,как ты попала сюда?
-Неважно(нотка недовольства)-А как ты-то сам сюда попал?
-Ушел.
-От кого?
-Странные вопросы.Какое тебе до этого дело?
Она не ответила,отвернулась и уткнулась в подушку.
-Прости-я понял,что сказал немного не то.
Она не была человеком,но ее обреченность не вызывала во мне того странного и болезненного чувства,которое я испытал при виде первого увиденного мною нелюдя,ныне уже мертвого-не вызывала во мне вообще никаких чувств.В моих планах было немного подлечить ее и отвести в соседнее село,где жил один мой знакомый(обменивавший мне на фрукты и мед книги),а уж оттуда она могла пойти,куда только вздумает.
-Меня предали...-тихо произнесла она,когда я уже не ожидал ответа-Меня предал тот,кого я считала своим...тот,с кем я состояла в братстве.Я-такая,как ты.
-То есть?-я немного удивился.
-Я тоже нелюдь.
-Но я...но я человек...посмотри хотя бы на мои волосы...
-Подай мою сумочку,если только она была со мной,когда ты нашел меня.
Да,сумочка была привязана к ее поясу и ныне стояла на столе среди моих садовых инструментов.
Норелла достала оттуда маленькое дамское карманное зеркало и подала мне.
Я не видел своего отражения с момента,когда решил поселиться в лесу,но примерно помнил свой облик,помнил,что у меня веснушки на носу и щеках,русые волосы и борода и серые глаза.Как она могла решить,что я такой же нелюдь,как она?
Я не себя увидел в маленьком зеркальце Нореллы.
Молодой мужчина моих лет,с моими чертами лица,но со смоляными локонами,зелеными глазами и болезненно-белой кожей без единого пятна-о нет,это был не я,не я,не я!!!
"...Сам и по своей воле отказался от себя,и потому испытывает не тоску по потерянному,а лишь покой,не пустоту внутри,а свободу..."
Я все понял.
Моя дорога к потере души началась,когда я увидел того нелюдя,когда я понял,что он обречен и я со всей своей жалостью бессилен помочь ему.Тогда эта мысль была мимолетной и почти неосознанной,но все же проскользнула в моем разуме.
Мне захотелось не чувствовать ничего,чтобы не чувствовать того,что напрасно мучит,не хотеть изменить того,что изменить невозможно.С новой силой эти мысли вернулись,когда умерла моя алкоголичка мать,которую я все же любил,о времени смерти которой знал и был бессилен что-то сделать,которую ничем не мог спасти-впрочем,за ее душу я мог молиться,надеясь на милосердие Бога,а для нелюдя я не мог даже этого.
Я сам,добровольно убил в себе сочувствие к другим,такое бесполезное,так сильно тяготившее меня-а ведь именно сочувствие делает человека человеком.Я отказался от души по своей воле,отказываясь от чувств,слишком сильных для меня,такого слабого,такого ничтожества.
Да,теперь я понял точно:я ничтожество,и этому нет и не может быть никакого оправдания.Будь я немного сильнее-я смог бы выдержать,нашел бы другой путь,сумел бы стерпеть ад сострадания и не спрятался бы от жизни,не предал бы себя,не опустошил бы...
Это правильно.Это справедливо,я заслужил это своей недостойной слабостью,и Норелла открыла мне глаза.Если бы не она-я продолжал бы спокойное существование в своей глуши,в своей дали,не зная о своем роковом перерождении и не подозревая о том,что уже не человек.Я бы считал себя тем,кем был когда-то и кем перестал быть,не заметив этого,считая свое нечеловеческое спокойствие лишь следствием отсутствия людей вокруг меня.
Зеркало упало на пол из моей безвольно разжавшейся руки и разбилось об пол.Я сел рядом с Нореллой,уже не лежавшей,а так же сидевшей на постели.
Я сам такой же.Я хуже,ведь она родилась такой,какая она есть,а я-сам так захотел.
Я сам захотел не чувствовать,а она,без сомнений,всю свою короткую жизнь хотела обратного...
***
Я смотрела на сидящего рядом со мной мужчину и видела то,чего не видела никогда-нелюдя,который не знал,что он нелюдь и не узнал бы этого,если бы не я.
Я поняла,что он был человеком и потерял душу,не заметив этого.Он был тем,кем я не была и не буду,и стал подобным мне.Как?Почему?Что заставило его отречься от души,от того,что дано ему от рождения и чего не дано мне,какое чувство горело в его сердце с такой силой,что испепелило все людское,оставив лишь изменившуюся и опустошенную телесную оболочку?Слишком сильная любовь?Слишком глубокая ненависть?
Мне захотелось спросить об этом,но почему-то я промолчала,потому что поняла,насколько его положение отличается от моего,ибо можно ли сравнить человека,которому взрывом оторвало ноги с тем,кто ног не имел с рождения,а если и можно,то чье положение окажется хуже?Можно ли сравнять тоску по потерянному с тоской по тому,чего не было?Можно ли привести в равновесие чаши весов,если на одной будут лежать воспоминания об навсегда ушедших чувствах,а на другой-фантазии о чувствах,которых никогда не было?
-Я не человек.Ты не человек.Но ты спас мою жизнь...или ее иллюзию-тихо произнесла я -Так может...заключим братство?Нам не остается ничего другого.
-Зачем???-спросил он и больше ничего не сказал в ответ.
-Потому что тогда ты не будешь один,и я не буду одна.У нас нет монады и чувств,подобным чувствам людей,но глупо думать,что мы ничего не чувствуем-о нет,мы не так пусты,как кажется,не так пусты,как кажется людям.И одиночество знакомо нам не меньше,чем им...а скорее-даже больше.Ты примерно мой ровестник,и это значит,что тебе,как и мне,осталось недолго,лет пять.Я смирилась с этим уже очень давно,и ты смиришься тоже,и ты умрешь так же,как умрет любой из нас,без надежды на воскресение и милость Господа,но все эти несколько лет я всегда буду с тобой,как была бы с Вивианом,если бы он не предал нашего братства.
-А смысл???
Мне было нечего ему ответить,ибо мое предложение действительно было лишено смысла,как лишено смысла было и все мое временное существование,которому никогда не суждено стать вечным.
В первый раз за все прожитые годы мое до того всегда пустое и бестрепетное сердце властно сжала могучая и холодная рука скорби не по себе и своей нелюдской участи,но по кому-то другому,незнакомому и обреченному,как и я.
В первый раз мне захотелось саму себя оцарапать своими отравленными ногтями и умереть-от собственного яда и по собственной воле,и не от сознания своей нелюдской пустоты,а от чего-то еще,мучительного и незнакомого.
В первый раз из моих глаз,обжигая,против моей воли потекла соленая вода,которую люди называют слезами...